Саммит "Большой двадцатки" в столице Аргентины Буэнос-Айресе прошёл с 30 ноября по 1 декабря и внешне выглядел как и подобает такому крупному форуму – насыщенно, динамично и не без мелких "приключений".

Однако подспудно на форуме ощущалось противостояние западного "ядра" во главе с США и остальных членов объединения, которых ранее относили к так называемому третьему миру.

Не случайно поэтому, встреча сама по себе не привлекла столько внимания, как малые форматы контактов политических лидеров, причем, в примечательных форматах. Прежде всего, имею в виду "мини-саммит" России, Индии и Китая, то есть главных стран БРИКС, в своё время и инициировавших создание всей "пятерки".

Президент Путин дал понять, что эта "тройка" готова к более тесной координации в сфере обеспечения безопасности, в выстраивании конструктивных межгосударственных отношений, а также налаживании совместной работы по ключевым вопросам экономической повестки дня, в том числе и внутри "Группы двадцати".

Боле того, российский президент четко сформулировал на этой встрече принципы справедливой, честной конкуренции в мировой торговле и финансах, призвал содействовать формированию максимально открытой системы международных экономических отношений, свободных от протекционизма и политически мотивированных ограничений. То есть те принципы, которые, в заключительной Декларации саммита, увы, были подменены на самые общие, расплывчатые и, по выражению Путина, "округлые" формулировки.

Президент РФ предложил регулярно проводить встречи в формате "Россия-Индия-Китай" (РИК) на крупных саммитах, поскольку формат РИК имеет большие перспективы, и взаимодействие в рамках тройки может стать эффективным дополнением к сотрудничеству, которое осуществляется нашими странами на двусторонней основе и по линии БРИКС.

В дополнение к этому удачному демаршу Путин использовал по максимуму запланированные встречи с лидерами Германии, Франции, Японии, Турции и Аргентины. Они пошли на пользу, как нашим двусторонним отношениям с ними, так и способствовали созданию почвы для неприятия "трампизма" со стороны всего международного сообщества. Путину удалось внедрить российскую позицию в общую ткань саммита "двадцатки".

Тогда как в стане западных оппонентов отмечалась некая растерянность, по всей вероятности, вызванная опасениями не угодить хозяину Белого дома, как это произошло на саммите 2017 года в Гамбурге, где Трамп напугал партнеров подтверждением принципов протекционизма и отказом от Парижского соглашения по климату. Да и на встрече G7 в июне этого года близким союзникам США даже не удалось договориться о заключительном коммюнике.

Поэтому они решили подстраховаться, дабы спасти от подобного конфуза аргентинскую встречу, и умерили свои амбиции по чувствительным для Вашингтона вопросам, в частности, нарушениям в международной торговле. Что, собственно, и отразилось в "округлости" заключительного документа Буэнос-Айреса, который Дональд Трамп всё же согласился подписать.

Однако подпись под Декларацией оказалась единственным реверансом Трампа в сторону G20. В остальном он здорово подвёл соратников своими импровизациями. Во-первых, перед самым саммитом "двадцатки" он отменил встречу с Путиным, чем огорчил европейских лидеров, не на шутку встревоженных намерением Трампа выйти из Договора об РСМД и ожидавших ясности от диалога двух лидеров.

Кроме того, в Буэнос-Айресе Трамп не пошёл на некоторые важные заседания, отменил несколько двусторонних встреч и вообще досрочно прервал своё пребывание, не проведя итоговой пресс-конференции и оставив проблематику саммита без оценки американской стороны. При этом, ссылка Трампа на кончину президента Джорджа Буша-старшего, не выглядела убедительной. Скорее всего, лидер США уехал по причине того, что его повестка просто не нашла понимания и признания со стороны большинства других стран-участниц G20 – и европейских, и азиатских.

Александр РОМАНОВИЧ